Каша з мядзведзямі. Лыжачку за стэрэатыпы

(тэкст на рускай мове)

В Беларуси если и говорят о мужских гендерных стереотипах, то чаще обсуждают проблемы токсичной маскулинности и мачизма, не уделяя внимания тому, как мужчинам с этим живется. Поэтому я хочу поднять тему доминирования полов и обсудить проблемы, с которыми сталкиваются мужчины, – возможно, это простимулирует осознание важности борьбы с токсичными мужскими стереотипами.

Невозможно говорить о гендерных проблемах, концентрируя большую часть внимания лишь на одном предмете. Ребёнок, играя с компанией из двух медведей, не накормит воображаемой кашей лишь одного – второй обидится. В беларусской среде мы больше объясняем и показываем, что за «медведь» эта ваша женщина и как с нами обращаться, а вот что за «зверь» этот ваш мужчина – нам не понятно. Или настолько «понятно», что он не достоин быть предметом разговора и зачастую просто выпадает из схемы.

Не нужно далеко ходить, чтобы найти доказательства. Например, на одном из беларусских СМИ недавно вышла статья о проблемах женщины, которая мигрировала из Беларуси вместе со своим мужем и детьми. Ситуация в наше время рядовая. Муж – «айтишник», жена с детьми в новой среде, без языка, что делать – не знает. Статья в формате интервью, вопросы задает психолог. Зашёл разговор о самореализации героини. По её признанию, ее главный страх – страх того, что, если она соберется уйти от мужа, то ей не на что будет обеспечивать детей. У меня вопрос. Слово мужу давали? Его мнение здесь важно? Может, он как-то иначе думает, готов поддерживать семью и дальше или хочет жить со своими детьми? Этот вопрос психологом и главной героиней не обсуждался. Предположу, что и для многих читатель_ниц такой подход является нормальным.

«Мы» и «Они»

Начну с одной истории.

В декабре позапрошлого года в мою голову прилетел кирпич. Не в буквальном смысле, конечно. Я собиралась писать эссе на тему важности гуманитарных наук в образовании. И как раз обдумывала абзац о том, как театр может повлиять на развитие личности: что он учит детей входить в чужие роли, смотреть на мир глазами других, проживать чужие чувства и так далее. В общем, строила идеальную картинку. Ее вмиг разбило сообщение от моей матери, в котором было видео с детского утренника моей сестры. Там происходило буквально следующее: дети разыгрывали танцевально-маскарадную сценку из, кажется, «Щелкунчика» или «Оловянного солдатика» –  в общем, из какого-то произведения, где присутствовали крысы. Да, да, крысы, с кепками в виде морды и большим носом на конце, с ушами и хвостом, всё как положено. Не сложно догадаться, кто исполнял эту роль: четверо шестилетних мальчиков в серых костюмах танцевали с девочками, одетыми в нарядные светлые платьица.

Может ли что-то быть отвратительнее? Может. В кульминационный момент под радостные подбадривания и взмахи руками художественного руководителя, четверо мальчиков в костюмах крыс становятся сначала на колени, затем упираются локтями в пол, выгибая спины. Красивые девочки задорно и весело танцуют у их ягодиц и, сменяя одну ногу на другую, ставят их на крысо-мальчиков в ритме музыки. Продолжается это довольно долго, в какой-то момент девочки в такт начали притоптывать ногой на спинах мальчиков. Сперва правой, затем снова левой и так далее.

На утреннике присутствовали родители – в основном, думаю, женщины,так у нас заведено. Как писал Антон Чехов, «няня и мама понятны: они одевают Гришу, кормят и укладывают его спать, но для чего существует папа – неизвестно». И никто, абсолютно никто из присутствующих мам не высказался – всех всё устраивало, потому что эта сцена наглядно демонстрировала шаблонные роли мужчин и женщин. До сих пор у меня перед глазами стоит этот образ нарядных девочек, разместивших свои ноги на спинах крыс. Что должны были взять из этого театрального опыта дети? Никто не задавался этим вопросом.

Очевидно, что педагог, придумавш_ая этот номер, не захотел(а) смешивать роли девочек и мальчиков. Разделив их, она сознательно или нет подчеркнула у первой группы позитивные качества,  негативные – у второй, укрепив известное противопоставление «мы – они, свой – чужой». «Чужой» в данном случае – это негативный фон, на котором проявляется идеализированный образ «Своего».

Эта сценка – хорошая метафора разделения в категориях «хорошо» и «плохо» (девочки – добро, а мальчики – зло),  которые можно найти повсеместно. Они подкрепляются существованием в массовой культуре и повседневности определений, применяемых к разным сторонам бинарной оппозиции «женское – мужское»: женская эмпатия -- мужской эгоцентризм, женское миролюбие – мужская агрессивность, жертвенность – эгоизм, слабость – сила…

Эти противопоставления служат сплочению каждой гендерной группы и поддержке стереотипной идентичности в каждой из них. Но это сплочение приводит к нелояльности по отношению к другим гендерам, а также к ещё более сильному делению на «Мы» и «Они», где негативные качества приписываются бинарной группе, а позитивные – своей. 

Суждения о различиях мужчин и женщин традиционно  подаются в позитивных и негативных тонах. К примеру, в Библии символом женщины является и грешница Ева, вкусившая запретный плод и проклявшая этим всё человечество, и святая Дева Мария, подарившая миру спасителя Иисуса. В современном обществе до сих пор прослеживается такая амбивалентность – в понятия «мужественности» и «женственности» встроены, например, «женская высшая мудрость», и «женская иррациональность», «женская хитрость» и «женская наивность», «мужская твердая хватка» и «мужская безалаберность»...

В результате стереотипный образ женщины до сих пор – это мягкая, милосердная, добрая, заботливая, дружелюбная, тактичная, эмпатичная особь. Но одновременно существуют характеристики, которые приписывались женщине со средневековых времён: болтливая, глупая, эмоциональная, ненадежная, хитрая, неспособная вести дела и прочее. Мужской же гендерный стереотип вмещает как надежность, самообладание, стойкость, так и бесчувственность, черствость, жестокость, агрессивность…

Все это говорит о том, что борьба за доминирование между полами продолжается и до сих пор поддерживается гендерными стереотипами.

Ты девочка, я мальчик. Играем!

Дети познают сложный мир взаимоотношений на простых примерах. В случае со сценкой, где мышата танцевали с принцессами, разделенные по половому признаку на две группы, дети имели возможность ознакомиться с информацией о характеристиках своей и бинарной группы. В ней не было проявления толерантности и уважения к группе мальчиков, она коррелировала с предвзятыми установками: «я девочка – значит, я хорошая, он мальчик – значит, он плохой», «я мальчик – значит, я должен терпеть унижения, я девочка – значит, я лучше мальчика и имею право его унижать».

Можно найти множество подобных примеров и за пределами детского спектакля. Например, школьные уроки разделяются по полу (трудовое обучение и допризывная подготовка), при этом не учитываются личные способности и интересы каждого из детей.

Системой образования, а зачастую и самими родителями не учитываются индивидуальные отличия детей, которые настолько велики, что с легкостью превосходят групповые. Однако в процессе воспитания и социализации дети сталкиваются со множеством клише, считающихся абсолютной нормой, которые, в свою очередь, могут повлиять на развитие личности и формирование жизненных установок.

Например, девочкам может быть внушено, что они обязаны поддерживать порядок в доме, уметь готовить и шить, в то время как мальчики должны быть способны работать с инструментами и «шарить» в технике. Стереотипы также включают в себя представления, что мальчики не должны плакать, а девочки должны проявлять скромность и умеренность в своем поведении.

Родители и педагоги могут влиять на формирование гендерных стереотипов, в частности, поощряя мальчиков за силу и активность, а девочек – за нежность и заботу. В дальнейшем это приводит и к проблемам в личной жизни, и к ограничениям в выборе профессий – особенно у мужчин. В обществе может возникнуть агрессивная реакция на мужчин, выбравших «женские» профессии. Например, мужчину-гинеколога могут назвать «извращенцем», мужчине, работающем в сфере красоты, сразу приписать «нетрадиционную» сексуальную ориентацию, учителей начальных классов и воспитателей подвергнуть подозрениям в педофилии …

Эволюционировать будем? 

Существует заметная эволюция в отношении гендерных проблем, особенно касающихся женщин. Еще в 1920-е годы коммунистическая идеология выступила за гендерное равенство и активное участие женщин во всех сферах жизни, включая политику и образование, что  ранее было им в массе недоступно. И этот ментальный сдвиг, и волны индустриализации бросили вызов традиционным патриархатным нормам. Урбанизация способствовала знакомству с новым образом жизни, влияя и на отношение к традиционным гендерным ролям. Ослабление влияния религии также привело к размыванию связанных с ней стереотипов и представлений.

Однако в советское время, параллельно с появлением возможностей получать образование и на равных  с мужчинами быть задействованными в экономике, главной женской задачей оставалось заведение семьи и детей, а также ведение домашнего быта. Так у женщин по факту появилась двойная нагрузка и вторая работа после основной. Она не исчезла и по сей день, хотя отчасти произошел и продолжает происходить сдвиг и в этом гендерном поле. Общество уже не так агрессивно требует от женщин вступления в брак и деторождения – сегодня этим заняты скорее авторитарные государства. Женщины есть в любых экономических сферах, пожелания «женского счастья» и «быть красивой» все больше критикуются и вскоре перестанут быть нормой.

На мой взгляд, гендерные проблемы, связанные с мужчинами, на сегодня являются более острыми и актуальными. Мужчинам нередко навязываются определенные стереотипы и ожидания, им до сих пор приписывается ряд обязательств.

Одним из основных ожиданий является  «мужское долженствование». До сих пор у нас широко распространено мнение о том, что мужчина должен быть основным источником финансового обеспечения своих партнерш и детей. «Если мужчина не может обеспечить семью, то какой же это мужчина»? Такой стереотип может оказывать сильное психологическое давление.

Также все еще существует стереотип мужественности, который требует от мужчины быть физически сильным и эмоционально устойчивым. Следование этой «норме» приводит к подавлению эмоций и необходимости создавать внешний образ силы и непоколебимости. Кроме того, мужчинам нередко вменяют в обязанность принимать ключевые решения в семье и обществе – с одной стороны, это отбрасывает к патриархатному дисбалансу, с другой, может стать для мужчины источником дополнительного стресса.

Такие ожидания все еще оказывают значительное влияние на мужчин и негативно отражаются на формировании их поведения и самоощущения. В результате многие из них носят в себе внутренний конфликт, где сталкиваются  ожидания общества и собственные желания и потребности. Более того, эти стереотипы ограничивают свободу выражения чувств и эмоций и способствуют подавлению индивидуальности.

Также до сих пор существует практика неравноправных и часто противоречиво организованных процессов развода. Чаще всего развод приводит к тому, что общее родительское право остается у матери, что продолжает укреплять стереотипы и предубеждения. Они есть в самом законе: судебная система, как правило, не учитывает в полной мере возможности и желания отца принимать участие в воспитании. Исключения возможны лишь в случаях, когда интересы ребенка под угрозой из-за аморального образа жизни матери или в связи с серьезными проблемами ее физического либо психического здоровья.

Эта практика находит свое отражение в социальных предубеждениях о материнской и мужской ролях, которые только обостряют конфликты и противоречия между родителями. Сколько разведенных пар с детьми вы знаете? Думаю, найдется несколько. А сколько вы знаете мужчин, оставивших детей себе? Думаю, ни одного. А спрашивали ли вы о подлинных чувствах отцов, дети которых остались с матерью? Думаю, нет.

Возможно такие отцы в какой-то степени сами себе запрещают переживать или не в полной мере задумываются над этими вопросами. Ведь это проявление чувств, а оно не коррелирует со словом «мужественно». 

Что там с наследством? Заключение  

Получается, мы до сих пор видим довольно сильное противопоставление двух гендерных групп, и оно существует как и на общественном, так и на политическом и образовательном уровнях. Из этой оппозиции продолжают возникать предвзятые установки и стереотипы по отношению и к женщинам, и к мужчинам, и это приводит как к внутренним конфликтам, так и к социальным.

Что же делать?

Важно с самого раннего возраста внушать детям, что они могут заниматься и достигать высот в абсолютно любых сферах и областях независимо от пола, основываясь на своих индивидуальных интересах и особенностях характера. Необходимо содействовать развитию навыков эмоционального интеллекта и коммуникации, толерантности и уважения.     

Полезные шаги в сфере воспитания и образования – работа с индивидуальными особенностями  детей. Пересмотр традиционных воспитательных и образовательных программ. Введение большего количества творческих и гуманитарных наук в образование, что поможет развивать эмоциональный интеллект, критическое мышление и такие важные для здорового общества качества, как толерантность, уважение и чувствительность.

На уровне социальном эта тема требует более глубинного подхода, здесь необходимо учитывать многообразие социальных групп. Думаю, здесь важна, как минимум, попытка развеять образ «классического мужчины» из СМИ, рекламы и телевидения. Это может стать ключевым шагом к созданию более инклюзивной и разнообразной общественной среды.

Получается, что проблема гендерных стереотипов до сих пор существует и требует комплексного подхода, который включает в себя образование, изменение культурных и социальных норм, а также реформы в законодательстве.  Необходимо повышать осознанность общества о вреде гендерных стереотипов и их влияния. В этом могут помочь кампании осведомленности и открытые диалоги, продвигающие разнообразные голоса и истории.

Эта работа похожа на распутывание намертво  переплетенных крысиных хвостов. Другими словами, «распутывание» гендерных стереотипов – это сложный и многомерный процесс, требующий не только изменения в общественном сознании, но и пересмотра институциональных и культурных норм. Этот путь усеян препятствиями — от сопротивления со стороны традиционных структур до недостатка понимания и поддержки со стороны общества. Более того, в современных беларусских реалиях этот процесс, кажется, и вовсе остановился и даже пошел в обратную сторону.

Поэтому так важно понимать, какой непростой и значительной работой станет развенчание стереотипов в новой Беларуси. Однако не смотря на сложности, она крайне необходима для развития более демократичного общества.